Сиде. Турецкий отель для россиян, или Письмо императору Веспасиану.

Белорусы, которые отправляются в Сиде на отдых, обычно отдыхают в одном отеле с российскими туристами.

По крайней мере, так случилось со мной ...

Если взять античный город с греко-римским прошлым и немного перекрутить его в миксере, если обломками храмов, некрополей и фортеций разбросать по Средиземному побережью, а на древних фундаментах поставить отели, магазины и кафе - получится современный турецкий курорт Сиде.

* * *

Отель, построенный прямо на античных руинах, утро. сижу за столиком и пью кофе. За соседним столом - Толян с Челябы. Я уже знаю, что он бывший милиционер и директор нефтебазы. Мая футболка с "Погоня" невольно привлекает его внимание. После двух бутылок пива Толян собирается с мыслями:

- Ты чё - бульбаш? Когда объединяться будем?

Улыбаюсь терпимо и толерантно:

- Я белорус, а не бульбаш ... А присоединять вас хоть завтра. Со Смоленщины и начнем.

До завтрака я успеваю сходить на море, немного полазить по греко-римским руинам и позвонить жене.

- Да не волнуйся, - говорю. - Нормальные соседи. Интеллигентные такие, за интеграцию ...

Возвращаюсь в отель на завтрак. Толян с Челябы уже хорошенько опохмелился и по этому поводу перешел на более крепкое зелье - народный московский напиток "вискарь", купленный в duty free Шереметьево. Его жена Аня, такая ядреная баба более центнера весом, по-свойски знакомится с соплеменниками и соплеменницами "под винчик". Как-то странно смотрит на меня, но не реагирую.

Тем временем Толян с Челябы допивает "вискарь" и решает поплавать. Тем более, бассейн прямо у ресторана. Он забирается на перила за моей спиной и говорит:

- Знаешь, брателло, почему у нас объединение не идет? Это всё ваш батька воду мутит!

Я не успеваю сказать, что мой отец давно умер, а других мне не надо, так понимаю: если славянский братэла Толян сейчас прыгнет с перил прямо в бассейн, то наверняка раскроит себе череп, так как высота для прыжков около двух метров, а глубина бассейна такая же. Толян крестится и прыгает. Мне кажется, что из глубины бассейна слышится звук, словно в зоне кувадлаой ударили по рельсу. Вода становится нежно-розовой. Я испуганно закрываю глаза, а когда их открываю, вижу мокрого Толяна уже около барной стойки. Одной рукой он держится за окровавленную голову, в другой держит стакан с водкой ...

Вечером, как говорится, "в нашем клубе танцы". Толяна почему-то нет. А вот его жена Аня - здесь, неплохо уже подвыпившая. Опять странно на меня смотрит. Смотрю не в её, а в другую сторону, тем более, есть на что.

В бассейне для детей неистово танцуют несколько девушек в купальниках. Музыки от барной стойки им мало, и поэтому девушки танцуют под плеер:

“Мой парень снова влип в дурные дела,
подрался, наглотался какой-то мути.
Он так меня достал, и я его прогнала,
И я хочу теперь такого, как Путин!”

Неожиданно одной девке становится плохо. Они приседает в детский бассейн. С высоты видно, как вокруг нижней части купальника в воде медленно расплывается некрасивая желтое пятно ...

Как подавалось в кульминациях старинных романов - "наступает момент истины". Ну, думаю, сейчас народ проснется, ну сейчас возмутится! Впрочем, никто не обращает на пятно внимания кроме меня, да еще менеджера отеля. Он берет хлорку и демонстративно бросает ее в бассейн с российскими русалками. Те не обращают внимания и продолжают танцевать под песню о вожде нации ...

До ужина я на пляже, и в отель возвращаюсь только на ужин. Прислушиваюсь к репликам. "Валька, скажи этому чучмеку в баре, чтобы водочку холодной подавал!" - "А он по-русски не понимает!» - «Щас научим!..»

Через три дня я начинаю тихо мечтает о пулемете. Или хотя бы об отраве, чтобы забросить ее в бассейн. Через пять у меня в голове срабатывает некий защитный тумблер, и я просто перестаю реагировать на приглашения выпить, "посидеть чисто по-братски и поговорить за жизнь». Единственная правильная реплика на какие угодно приглашения - "Простите, я вашего языка не понимаю". Как не странно, действует.

Впрочем, не на всех. В час ночи в мой номер кто-то скребется. Открываю. На пороге - жена Толяна Аня, пьяная, как балка.

- Мой козёл уже спит ... Ну что стоишь? Пропустила, пока никто не видит!

Демонстрировать ей обручальное кольцо бессмысленно. Все равно не понимает.

- У тебя же мужик замечательный! - напоминаю робко. - Смелый такой, с перил прыгает!

- Да козёл он. И вообще: пьяная баба п ... де не хозяйка!

- Я бы с радостью, - говорю, ну просто ошарашенный последней репликой. - Но у меня триппер.

– Так я резинки взяла! - Аня устремлен в мой номер, словно штурмовой танк «ИС-2. - Ну, что стоишь? Давай!

Никогда в своей жизни не ругался на женщин. Но пришлось ...

Единственные действительно пристойные люди - молодая пара из Риги, музыканты. Они русские, но абсолютные европейцы, куда большие, чем я. Мы тянем сухое вино и разговариваем об оперной режиссуре. В присутствии Челябы, Самары и Екатеринбурга русские из Риги принципиально переходят на латышскую речь. Соплеменники явно в оппозиции к рижанам, и уже несколько раз обозвали их "фашистами".

* * *

Ночь. Ясный месяц, пухлые субтропические звезды. Я сижу в староримских руинах неподалеку от античного театра. И мне почему-то хочется написать письмо императору Веспасиану, по приказу которого этот театр и построили. Приблизительно такого вот содержания:

"Ave, Ceaser! Ты, наверное, не знаешь, что с недавних пор в провинции Панфилия появилось новое варварское племя. Они значительно превосходят скифов дикостью, германцев - быдлячествам, лузитян - пьянством, сардов - склонностью к лени, ефесян - ложью, а сирийцев - примитивным развратом. Но при этом нагло саманазываюцца "Третьим Римом". Только, Цезарь, не спеши брать их в плен и продавать в рабство. Для твоего имперского хозяйства они абсолютно непригодны. Большинство их мужчин с невероятными пивными животами, которые будут мешать им быть рабами на строительстве дорог и акведуков. Гладиаторы из них никакие: военное снаряжение они сразу пропьют. Их женщины склонны к разврату, но если ты пустишь их в термы, они загадят все фригидарии и бассейны.

Слышал я, Цезарь, что некоторые европейские лидеры уже склонны снять санкции с их государства. Так восстань из гроба и объясни этим недоумкам, что так нельзя делать! Выпиваю за твое здоровье, Веспасиан, и за твой здравый государственный ум..."

* * *

В скором времени русские из Риги уезжают. По их глазам я вижу, что им очень неудобно. И мне хочется сказать им что-то хорошее. Но я не успеваю, так как парень говорит мне первым:

- Я хочу извиниться за наших соотечественников. Я и сам теперь понимаю, что русским быть стыдно.

Смотрю на него ошарашенно.

– А вот тут вы неправы. Русским как раз быть не стыдно. Вы ведь русские? А вот быдлом быть действительно стыдно...

Надеюсь, что эти милые и симпатичные люди меня все же поняли.


Мартин Война, Белорусское Радио Рация